Читать книгу "Трудные леди школы Бауман  - Марина Болдова"

Агнесса подумала о несчастной девочке, которая сейчас наверняка прикована к больничной койке. Риттер, интересно, собирается ей оказать помощь? Наверняка она не из обеспеченной семьи.

Агнесса нажала кнопку на интеркоме.

– Юля, попроси Гордея зайти ко мне.

– Хорошо, Агнесса Лазаревна.

Агнесса решила, что ситуацию с избитой девочкой выпускать из внимания нельзя. Ради самой же Софьи. Толку-то будет, если они вытащат ее из грязи, а она, выйдя в мир, столкнется с чужой злобой. Покалеченной подруге вряд ли будет легко ее вот так взять и простить.

– Присядь. – Агнесса указала вошедшему Гордею на стул. – Что ты знаешь о той девочке, которую избила Риттер?

– Анна Ларцева, одноклассница.

Агнесса невольно вздрогнула: знакомая фамилия… Фамилия единственной близкой подруги, погибшей очень давно.

– Продолжай.

– Мать – учитель русского языка в этой же школе. Отца нет.

– Ничего о нем не известно?

– Я не интересовался. А нужно?

– Может быть. Потом. Продолжай.

– Живут они втроем в двухкомнатной хрущевке: Анна, мать и бабушка.

– Что с девочкой?

– Отвезли в первую городскую. Сотрясение мозга средней тяжести, перелом двух ребер, травма позвоночника, раны на лице от острых каблуков, гематомы по всему телу. Довольно жестоко избита, – добавил он, осуждающе покачав головой.

– Что следствие?

– Риттер подкупил Косову, чтобы та все взяла на себя. И еще дал денег ее матери.

– Что там за мать?

– Алкоголичка. Сам Риттер мне сказал, что он основную сумму положил в банк на счет дочери, а матери дал копейки. Но она и им рада. На пропой хватит.

– Сколько Косовой светит?

– По малолетке не так уж и много. Самое интересное, что порезы на лице девочки – ее рук дело. Вернее, ног. На ней были сапоги на острой шпильке. А на Софье – мягкие сапожки на тонкой подошве.

– Ну и что?

– Волков из райотдела, который выезжал на драку, сказал, что Риттер не очень старалась в драке.

– Это ее не оправдывает.

– Оно конечно… Но, возможно, не такая уж она и пропащая?

– Ты, Гордей, добр без меры. В больницу-то, наверное, уже съездил?

– Я только фрукты там, денег медсестре немного, – смутился тот.

– Все правильно. А сейчас поеду я. Девочку оставлять без помощи нельзя. Хотя не исключаю, что Риттер о ней уже позаботился.

– Да, он был в больнице, мы с ним там столкнулись. Я сам вас отвезу, Агнесса Лазаревна.

– Вези, раз уж дорогу знаешь.

Глядя на суетящегося великана, Агнесса лишний раз похвалила себя за прозорливость. Доброта цыгана и его любовь к детям были подлинными, без лишнего надрыва и показухи. Она сама наблюдала, как подолгу виснут на его могучей шее, омывая ее слезами, выпускницы. Не раз видела и повлажневшие в ответ глаза Гордея…

За столом дежурной медсестры никого не было. Агнесса нашла нужный номер на двери и, постучав, вошла. Взгляд остановился на девочке, все лицо которой было заклеено полосками пластыря.

На стуле возле кровати, сгорбившись, сидела женщина. Невольно вздрогнув, Агнесса подошла ближе.

– Здравствуйте. Мое имя – Агнесса Лазаревна…

– Как вы сказали?! – Женщина вдруг вскочила и с испугом посмотрела на нее.

– Агнесса Лазаревна Бауман, – еще раз представилась изумленная ее реакцией Агнесса.

– Не может быть! Нет! Таких совпадений не бывает! – Женщина вдруг засуетилась: – Агнесса Лазаревна, пойдемте со мной, мне нужно срочно позвонить, и вы должны это слышать!

Женщина потянула Агнессу за свисающий с плеча рукав белого халата.

Выйдя в коридор, она достала из кармана мобильный телефон. Нажимая кнопку быстрого вызова, она крепко держала за руку Агнессу, будто боялась, что та исчезнет. Наконец ей ответили.

– Мама, мама! Как фамилия твоей подруги, с которой вы вместе были в лагере в Гурьино? Ну, Агнессы… Да, мамочка, ты не волнуйся, но она сейчас передо мной! Да, да, конечно, – женщина протянула трубку Агнессе.

– Гурьино?! При чем здесь… – У Агнессы подогнулись колени, и она присела на край кушетки.

– Слушаю… Кира?! Кирочка?! Ты жива?! Дорогая моя… Ну, не плачь. Да, да. Это – я, Агнесса. Я скоро приеду. Только ты не плачь! – Агнесса со слезами посмотрела на женщину. – Невероятно! Как же так?! Столько лет…

Они вернулись назад в палату.

– Агнесса Лазаревна, я вам сейчас напишу наш адрес. – Мать Анны Ларцевой вырвала из тетради, лежащей на тумбочке, листок, написала несколько строк и с улыбкой протянула Агнессе.

– Значит, вы – Кирочкина дочка. А это ее внучка? – Агнесса повернулась к израненной девочке.

– Я – Анна Ларцева, – с трудом произнесла та распухшими губами.

– О господи! Помоги ей, – только и смогла попросить Агнесса, глядя в полные страдания глаза девочки.

Глава 21

Оказывается, ничего страшного в визите к гинекологу нет. Ни унижения, ни насмешек, как рассказывали девчонки, уже испытавшие это «счастье». Ксюша даже могла бы сказать, что после посещения кабинета ей стало легче. Будто не у женского врача побывала, а у психолога. То, что предстоит провести в этой школе два года, Ксения уже приняла. Она с трудом преодолела желание нагрубить этой понравившейся ей женщине. Именно потому, что Елена Петровна Ксюше понравилась сразу, она сдержалась. И похвалила себя за это.

Дурой Ксюша никогда не была. Дед Женя научил терпению и терпимости к людям. Если бы не появление мачехи в доме, Ксения, вне сомнений, стала бы такой же – мудрой и спокойной. И еще он говорил, что в любом месте, в любой ситуации нужно искать для себя пользу. Если, конечно, не в силах ее, ситуацию, сломать. Уйти из школы Ксения не сможет, да ей и некуда. Значит, нужно брать все, что дают. А что ей дадут-то? Пока никто ничего не предлагал. «Сегодня беседа с директрисой, – вспомнила она, выходя из кабинета Елены Петровны. – Вот и узнаю».

– Ксения, вы ничего не хотите у меня спросить? – голос звучал совсем близко, из открытой двери.

«Караулила она меня, что ли?» – удивилась Ксюша, увидев Аду Карповну.

– Когда у меня беседа с директором?

– Возможно, даже не сегодня. Агнесса Лазаревна задерживается в городе. Заходите, – Ада Карповна посторонилась.

– Не похоже на кабинет, – вроде как бы спросила Ксюша.

– Да, по сути, здесь моя квартира. В этой комнате бывают девочки, а за той дверью живу я сама. Так мне удобнее.

– Странно. Учителя в школе не живут.